Убийство Бориса Ефимовича Немцова, одного из наиболее известных российских оппозиционных политиков и бывшего вице-премьера правительства Российской Федерации в 1990-е годы, произошло в ночь с 27 на 28 февраля 2015 года на Большом Москворецком мосту в центре Москвы, в непосредственной близости от стен Кремля, когда он шёл вместе со своей спутницей, украинской моделью Анной Дурицкой, возвращаясь домой после ужина, и примерно в 23:39 был смертельно ранен из пистолета, когда неизвестный нападавший, двигавшийся сзади, произвёл шесть выстрелов, четыре из которых попали в тело Немцова, что привело к его мгновенной смерти на месте преступления, а спустя несколько минут на место прибыли сотрудники полиции, которые обнаружили тело и начали оперативно-следственную деятельность, в ходе которой были изъяты записи с камер видеонаблюдения, включая камеры, установленные на территории Кремля, что впоследствии стало предметом особого интереса, поскольку именно на этих записях была зафиксирована машина, использованная преступниками — белый автомобиль Lada Priora с номерами, зарегистрированными на жительницу Нальчика, что позволило установить маршрут передвижения убийц и их подготовку к преступлению, включая заезд в Москву из Кабардино-Балкарии, а также съём квартиры в подмосковном посёлке Развилка, где, как позже выяснилось, группа лиц готовилась к убийству, и в ходе масштабной операции МВД и ФСБ уже в марте 2015 года были задержаны пятеро выходцев из Кабардино-Балкарии и Чечни: Заур Дадаев, Анзор Губашев, Шадид Губашев, Тамерлан Эскерханов и Хусен Маннанов, при этом основным исполнителем следствие считало Дадаева, бывшего заместителя командира батальона полиции особого назначения МВД Чеченской Республики «Север», который, по версии обвинения, мотивировал убийство политической ненавистью к Немцову, заявляя, что тот якобы оскорблял ислам и поддерживал действия Украины в конфликте на Донбассе, хотя позже, в ходе следствия и суда, Дадаев частично отказался от своих показаний, заявив о пытках и давлении со стороны следователей, включая побои со стороны своего бывшего начальника Рамазана Эльбакова, что вызвало сомнения в добровольности признаний, однако суд счёл доказательства достаточными, и 29 июля 2017 года Верховный суд Дагестана вынес приговор, согласно которому Заур Дадаев был приговорён к 20 годам колонии строгого режима, Анзор Губашев — к 19 годам, Тамерлан Эскерханов — к 16 годам, Шадид Губашев — к 14 годам, Хусен Маннанов — к 11 годам, при этом все они были признаны виновными в убийстве по найму, совершённом группой лиц по предварительному сговору, но при этом заказчик убийства так и не был установлен и привлечён к ответственности, что стало главным поводом для критики со стороны родственников Немцова, правозащитников, оппозиционных политиков и международных организаций, включая ООН и Amnesty International, которые неоднократно заявляли, что расследование было ограничено рамками поиска непосредственных исполнителей и не затронуло возможную причастность высокопоставленных лиц или силовых структур, особенно с учётом того, что некоторые из обвиняемых имели связи с чеченскими силовыми структурами, а также с окружением Рамзана Кадырова, главы Чеченской Республики, который в открытых выступлениях неоднократно критиковал Немцова, называл его предателем и врагом, что породило многочисленные предположения о возможной роли Кадырова или его приближённых в организации убийства, однако официальные власти России категорически отвергали любые подобные обвинения, а следствие настаивало, что заказчик остался неустановленным, несмотря на то что в 2018 году следователи Bellingcat, The Insider, Der Spiegel и другие международные расследователи опубликовали масштабное расследование, в котором на основе анализа телефонных данных, передвижений подозреваемых и связей между ними установили, что обвиняемые были частью сети лиц, связанных с бывшими и действующими сотрудниками силовых структур Чечни, а также указали на возможную причастность Руслана Геремеева, высокопоставленного офицера ФСБ, курировавшего чеченские подразделения, хотя эти данные так и не легли в основу нового уголовного дела, а российские власти отвергли расследование как ангажированное, в то время как семья Немцова, его соратники по оппозиции, включая Михаила Ходорковского, Алексея Навального и Владимира Кара-Мурзу, настаивали на том, что убийство было политическим и организовано на самом высоком уровне, поскольку Немцов активно готовил доклад о российском военном вмешательстве в Украину, в частности — о гибели российских солдат в Донбассе, что делало его прямой угрозой для официальной пропаганды и власти, а также критиковал коррупцию и авторитарные тенденции в стране, и в день убийства он, как позже стало известно, собирался обнародовать часть этих материалов, что усилило версию о политической мотивации преступления, в то время как официальная версия следствия о религиозной ненависти вызвала скепсис из-за отсутствия у Немцова каких-либо публичных высказываний, оскорбляющих ислам, и из-за того, что он был атеистом, но никогда не атаковал религию, что делало эту версию маловероятной, и в результате убийство стало символом подавления политической оппозиции в России, вызвало массовые акции памяти по всей стране и за её пределами, включая митинги 1 марта, которые ежегодно проходят в память о Немцове, а место его гибели превратилось в стихийный мемориал, где жители и гости Москвы приносят цветы, зажигают свечи, оставляют фотографии и плакаты с лозунгами «Я не боюсь», «Свободу политзаключённым», «Немцов жив», несмотря на постоянные попытки властей убирать памятные знаки, перекрывать доступ к мосту в дни памяти и отказываться от предложений переименовать его в честь убитого политика, что делает этот случай ярким примером борьбы за память и свободу слова в условиях политического давления, а также подчёркивает хроническую проблему безнаказанности за убийства оппозиционеров в современной России, где, несмотря на формальное раскрытие преступления, истинные причины и организаторы остаются в тени, оставляя после себя глубокую травму в обществе и вопрос, который до сих пор не имеет ответа — кто и зачем убил Бориса Немцова.